Все необдуманные покупки своей жены Светки Серёга оплачивал своими нервами.
Как-то раз она купила велотренажёр, но уже на третий день он оброс каким-то шмотьём, не давал прохода к балкону и нервировал. В другой раз в квартире поселился набор кастрюль с пластмассовыми ручками, которые при нагреве источали токсичный запах. Однажды Серёга пришёл домой и застал там женщину лет пятидесяти, которая, подобно учителю химии, проводила какие-то опыты с реактивами из порошков и моющих средств.
— Вы можете здорово сэкономить на товарах для дома, используя нашу продукцию! — говорила женщина.
— Либо вы сами уходите через дверь, либо я вас провожу через окно! — кричал Серёга. — Устроили тут магазин на диване!
В один прекрасный понедельник за ужином Серёгина жена сказала, что они идут в театр.
— Серёжа, к нам на работу сегодня такая женщина здоровская приходила. Она в театре работает, билеты продаёт. Звала нас в оперу, и мы с девчонками решили, что надо сходить!
— Идите.
— А ещё она сказала, что у них в опере будет конь! Прямо на сцене! Представляешь?
Серёга попробовал представить коня на сцене, но вместо этого вспомнил управляющего автосервисом во время утреннего собрания коллектива. Стало смешно.
— Нет, Свет, не представляю!
— В декорациях! Красиво, наверное!
Серёга снова представил управляющего сервисом. На этот раз с головой коня. Жена продолжала беседу:
— Она сказала, что к ним на эту оперу не только женщины, но и мужчины идут с большим интересом. Женщины пение слушают, а мужчины смотрят на коня! Интересно же? Я нам билеты взяла!
— Нам?
— Нам. Тебе и мне.
Серёга прекратил пережёвывать картошку и проглотил так.
— И когда концерт?
— В следующий вторник, в семь вечера.
— Я работаю.
— Отпросишься на пару часиков раньше.
— А если не отпустят?
— Если не отпустят, скажи им, что твоя жена с тобой разведётся.
— Тогда точно не отпустят. Надо что-нибудь посерьёзнее придумать.
— Так и знала!
Нет, не так.
— ТАК И ЗНАЛА! — Светка резко встала из-за стола и пошла в комнату. — Никакой жизни, одна работа на уме…
— Ты дура, нет? Чего начала-то? — Серёга повышал громкость. — У нас половина станции в разводе. Они реально в этом никакой проблемы не видят. Надо другое что-то придумать.
— Ну и придумай, ты у нас мальчик большой, умный. Писаешь стоя, машины ремонтируешь, меня дурой называешь. А ещё работаешь по двенадцать часов без выходных и отпусков. До сих пор не пойму, как ты меня вместо ЗАГСа на свою работу не повёз?
— Это потому что за рулём твой брат сидел.
Жена ушла в комнату и начала тихо плакать. Серёге стало не по себе. Он пошёл и сел рядом.
— Ладно. Я на работе подменюсь с кем-нибудь. Не плачь. Сходим мы на твоего коня.
Жена всхлипывала и тянула гласные:
— Да мне не конь нужен, а ты. Понимаешь? Все люди как люди, семьями живут. А мы вместе только ипотеку эту платим и картошку мамину жрём по вечерам.
Возразить было нечего.
Следующим утром Серёга менял масло и насвистывал песню Олега Газманова «Есаул». На соседнем посту общего ремонта возился с «Фордом» автослесарь Егор.
— Егор, не хочешь за меня поработать в следующий вторник?
— Если честно, нет. Я вообще работать не хочу. Вот смотрю на этого «Форда», а у самого руки не шевелятся. Хочу уволиться, отдохнуть месяц, а потом обратно устроиться. Как думаешь, примут меня назад?
— Конечно, примут. Они же опытных сотрудников ищут. Ты опытный, всё знаешь. А если не примут, то и ладно. СТОшек в городе много, наша не самая лучшая.
— Вот и я о том же. А почему ты просишь за тебя поработать? Что-то случилось?
— Рубашка в попу засучилась… Моя билеты в оперу купила на вторник.
— Ух ты! Какая твоя молодец!
— Обещает на развод подать, если не пойдём.
— Дела! А что за опера?
— А чёрт её знает. Какая-то с конём.
— С конём?
— Ну да. Говорит, конь там что-то делает. Поёт, может быть, не знаю.
— Хм… Ты узнай у неё, может, она оперу с цирком перепутала? — Егор мечтательно посмотрел в потолок. — Ради оперы я тебя подменю. Я вот тоже всё мечтаю сходить, да не до того. Вот меня бы кто в оперу позвал!
— Реально подменишь?
— Конечно! Но только если в оперу. Если в цирк, то нет. Цирк — это форменное издевательство над животными.
Вечером Серёга спросил жену:
— Свет, мы же точно в оперу идём?
— Это тебя надо спросить!
— То есть в оперный театр?
— В цирк мы идём, Серёжа! — обречённо вздохнула жена.
— Цирк — это форменное издевательство над животными.
— А ты — форменное издевательство надо мной.
— Я с Егором договорился просто. Если мы именно в оперу идём, то он меня подменит.
— А в цирк если пойдём, то не подменит?
— Да. Если в цирк, то нет. Он прямо так и сказал.
— У вас там на работе все такие или только вы с Егором?
— У нас ещё мастер цеха есть, весёлый парень. Он однажды в клиентской машине воздух испортил. Да ещё громко так, протяжно…
— Так, всё!
— Представляешь, клиент тайным покупателем оказался, а в салоне был спрятан диктофон.
— Серёжа, замолчи, прошу!
— Мастер потом просил mp3 скинуть, чтобы на рингтон поставить.
— Ты мне скажи, что в итоге? Мы идём в театр или нет?
— Идём!
В оперном театре было многолюдно. Накрашенные женщины в возрасте медленно шли под руки со своими свежевыбритыми мужчинами. Одетые в джинсы и пиджаки с заплатками на локтях менеджеры среднего звена что-то рассматривали в телефонах. Красивые девушки фотографировали себя и окружающую обстановку. Работники театра с натянутыми улыбками рассказывали, кому куда идти согласно билетам.
— Смотри, как тут здорово! Я тут только в детстве была! — восторгалась Серёгина супруга.
Серёга молчал и крутил головой в трёх осях. На потолках висели красивые люстры, огромные коридоры были украшены всевозможной лепниной. Серёге казалось, что прямо сейчас по лестнице спустятся какие-нибудь гусары с дамами в кринолиновых платьях, и начнётся бал.
Следом за ребятами шли ещё две пары. Светкины коллеги привели своих мужей, и Серёга краем уха слышал их разговоры.
— Миш, а ты раньше тут бывал?
— Да, бывал.
— С бывшей поди со своей?
— Да не, в детстве ещё, когда в школу ходил.
— Тут так же красиво было?
— А я не помню.
— Что ты вообще помнишь?
— Помню, что на сцене палку кидали.
— А у тебя всё одно на уме…
— Да ты не понимаешь. Там богатырь с драконом выясняли, кто из них сильнее, и бросали палку. Типа кто дальше кинет. Она в одну сторону сцены улетала, а с другой обратно прилетала. И дракон там хохотал, как волк из «Ну, погоди!». Всё, больше ничего не помню.
Каждой паре достались места в своей части зала. Серёга со Светкой сидели ближе всех.
Из оркестровой ямы звучали звуки настройки музыкальных инструментов. Вокруг шумели сотни людей. Прозвенел последний звонок. Голос из динамиков попросил выключить сотовые телефоны и пожелал приятного вечера. Откуда-то вышел дирижёр и поклонился под громкие аплодисменты.
Началось!
Скрипачи и виолончелисты заработали смычками. Флейты взяли какие-то высокие ноты. Мужчина ударил тарелками. Дирижёр замахал палочкой, жестикулируя подобно Петру Мамонову на «Музыкальном ринге».
На сцене в красивых костюмах появлялись женщины и мужчины, которые громко пели. Серёга пытался разобрать слова, но не мог, и через какое-то время оставил эту затею. Музыка Серёге тоже не зашла. Как оказалось, он не был готов вот так вот сразу после группы «Любэ» пересесть в кресло оперного театра.
Он нагнулся к супруге и шёпотом спросил:
— Света, когда будет конь?
— Не знаю.
— А в программке не написано?
— В антракте почитаем.
— А через сколько антракт?
— Не мешай.
В антракте все встретились в очереди в буфет.
— Где там ваш обещанный конь? — спрашивал спутник Светкиной подруги Миша.
— Кстати, о коне. Тут коньяк по четыре сотки. Дорого, а что делать?
Мужчины ударили по бокалу и закусили бутербродом из чёрного хлеба с укропом и тонким кусочком сала.
— Ух, тля!
— Надо ещё!
Дамы мелкими глотками употребляли шампанское. Прозвенел звонок, и все стали проходить обратно в зал. Серёге захотелось потеряться. После коньяка в зрительном зале стало теплее, а в кресле мягче и уютней. Серёжа с интересом смотрел на сцену, но решительно не понимал происходящего.
В какой-то момент он понял, что вот-вот заснёт, и начал больно щипать себя за мочку уха, а позже и вовсе бить по щекам. Сон обволакивал тело, расслаблял мышцы, гладил по спине и шее. Глядя на сцену, Серёга видел и не видел одновременно. Он очень хотел спать, но не мог. В подсознании крутились мысли о том, что все эти люди на сцене и в оркестровой яме стараются и работают для зрителя. И если у зрителя есть хоть какие-то остатки совести, он должен стойко и мужественно терпеть всё происходящее.
И вот на сцене появился какой-то мужчина. Правой рукой он поднимал над головой меч, а левой держал между ног пластмассовую голову коня на палке. Сон как рукой сняло.
— Это что такое? Это и есть конь?
Серёга посмотрел на жену, она дремала. Он повернулся назад и начал искать взглядом остальных, но увидел огромное количество спящих людей. Мужчина на сцене окончил арию и удалился вместе с конём и мечом.
В очереди в гардероб у всех были помятые и заспанные лица.
— А что там, конь был в итоге или нет? — спрашивал Миша, потягиваясь и похрустывая плечевыми суставами.
— Видели бы вы этого коня! — обиженно отвечал Серёга.
Домой решили поехать на такси.
— Что там в опере нынче дают? — спросил таксист.
— Коня! — бросил Серёга, усаживаясь на заднее сиденье.
— В буфете?
— Видимо, да.
Таксист отказался заезжать во двор, и последние сто метров ребята шли пешком. На небе горели звёзды и светила луна. Машины во дворе мигали светодиодами сигнализаций. На детской площадке кто-то выгуливал собаку.
— Выйду ночью в поле с конём! — тихо запел Серёга.
— Я всё проспала! — сказала Светка.
— Ничего страшного.
— А что, кстати, с конём? Я помню, ты что-то хотел сказать, но я вырубилась.
— Да ничего. Появился конь минут на десять и ускакал на своих двоих.
— Тебе понравилось?
— Ну так. Интересно, конечно, но второй раз я бы не пошёл.
— Наверное, опера — не наш жанр.
Всю ночь Серёге снилось, что он стоит на сцене оперного театра и показывает какие-то фокусы, но в зале никто не смеётся.
— Как спектакль? — спросил Серёгу Егор на следующий день.
— Да ничего, красивый!
Серёга убирался на посту. Егор менял масло в каком-то старом «Ниссане». Рядом стоял хозяин машины и наблюдал за процессом.
— Понравилось? — продолжал расспрашивать Егор.
— Да не знаю. По-моему, опера — это не мой жанр.
— А с конём что?
— А с конём ничего! — засмеялся Серёга. — Не было коня. Только муляж.
— Муляж коня?
— Ну да. У тебя была в детстве палка с головой лошади? Вот и там так же. Обманули. Со Светкой вечно так, я привык. Опера — это ещё не самое страшное.
В разговор вмешался хозяин «Ниссана»:
— Извините, вы о чём говорите сейчас?
— О высоком искусстве! — ответил Егор, закручивая маслосливную пробку.
— Если вы про наш оперный театр, то коня зовут Захар. Но он уже неделю или дольше болен. Ему что-то там вырезали, я не разбираюсь. Он восстанавливается после операции и не может участвовать в постановках. В конце концов, ему уже много лет…
— А вы откуда знаете? — спросил Серёга.
— А я работаю в театре. Правда, не в оперном, в драматическом. Но мы все друг с другом общаемся и примерно в курсе того, где и что происходит.
Егор заливал новое масло и с интересом слушал беседу. Мужчина продолжал:
— А вы, как я понял, с дамой в оперу ходили?
— Это она со мной ходила.
— И такое бывает! — улыбнулся мужчина. — Пригласите вашу даму на спектакль про любовь. В нашем ТЮЗе как раз идёт именно такой. Называется «Любовь людей». Я уверен, что вам и вашей любимой женщине понравится эта постановка. Очень хорошая работа молодого режиссёра и бесконечно талантливых артистов.
Егор закрыл капот и положил заказ-наряд на приборную панель:
— Можете проходить в приёмку. Всё готово.
— Обязательно приходите. «Любовь людей», не забудьте! — попрощался мужчина, покидая цех.
Билеты в ТЮЗ стоили втрое дешевле билетов в оперу. Дата показа спектакля выпала на общий выходной. Серёга и Света более основательно подготовились к выходу в люди и хорошенько выспались.
В маленьком зале были заняты все места, включая табуретки в проходах.
Драма произвела на Серёгу неизгладимое впечатление. Герои спектакля казались в доску своими: и участковый, и супруг-дебошир, и продавщица в сельпо. Разговоры про любовь, счастье из несчастья, фатальный финал, — всё это пробирало и будто бы било по лицу всей натуральностью происходящего. Серёга не был зрителем, он был участником. Он не смотрел, он проживал. Когда актёры вышли кланяться, Сергей машинально встал. Он готов был хлопать в ладоши до онемения кистей рук. Хлопать и рыдать.
Было здорово и одновременно жалко, что всё это сценическое действо кончилось, а Серёга стоит сейчас в этом пустеющем зале, и нужно идти в гардероб, а потом домой. И утром нужно будет просыпаться на работу, которая осточертела.
Домой шли молча.
«Света права! — думал Сергей. — Что мы видим в жизни, кроме работы? Умрём и будто не было нас. И на пенсии, если доживём, вспомнить будет нечего. Третий десяток идёт, а мы в этом театре впервые. А сколько ещё всего вокруг, чего мы не видели и где никогда не были?»
— Какой здоровский спектакль! — сказала Света. — У меня внутри прямо всё перевернулось. Давай, может, чаще вот так ходить?
Сергей остановился и крепко обнял любимую супругу:
— Давай!