Мастер цеха Ринат служил в танковых войсках. Он хорошо помнил сапоги с портянками, обязанности часового, ротную песню, вкус перловой каши и последние (зачёркнуто) крайние полгода службы. Всё это было очень давно.
А сейчас он грустно курил у ворот слесарного цеха. На дворе стояло бабье лето и раннее утро второго воскресенья сентября (день танкиста — прим.авт)
Сейчас бы на дачу! Чтоб с гитарой, да с шашлычком под пивко. А вечером:
Am E Am
Уезжают в родные края
A7 Dm
Дембеля дембеля дембеля
Dm Am
И куда не взгляни в эти майские дни
E A7
Всюду пьяные ходят они.
А потом в баню, а после бани ещё пива, а после улечься в кровать с любимой женщиной, обнять её крепко и:
— Помню, на марше у нас танк разулся… Пиздец! Мехвод в ахуе, комбат в рацию что-то орёт! Один я не растерялся!
В курилку вышел слесарь Костя.
— Ринат, дай спичку.
— Костян, какой сегодня день?
— Рабочий.
— А ещё какой?
— Какая разница, если он рабочий?
И правда.
— Костян, ты служил в армии?
— Делать мне нехер больше.
— А я служил.
— Делать тебе нехер больше.
— Два года служил. Гвардии младший сержант танковых войск.
— У меня брат служил. Как был придурком, так и остался. Разве что кровать заправлять начал. А я кровать и так всегда за собой заправлял. Мне за этим в армию не надо ходить.
— После армии зато гораздо больше шансов на нормальную работу устроиться.
— И что же тебе помешало?
— В смысле?
— Ну вот, ты говоришь: “Я — сержант, хуё-муё!”, а я вот не сержант и вообще армию эту на хую вертел. А работаем мы с тобой в одной дыре. Вот я и спрашиваю, что тебе помешало после армии на нормальную работу устроиться?
Костя бросил окурок в урну и пошёл в цех.
Ринат закурил вторую сигарету следом за первой. Его пошатнуло, он закрыл глаза и мысленно очутился в учебном батальоне танковой бригады в Забайкалье конца девяностых годов.
До подъёма три или пять минут. Нет ни сна, ни бодрости, но есть боль во всех конечностях и тупое чувство голода где-то в районе груди. В сумраке тусклого ночного освещения прошёл дежурный по роте. Сержанты уже проснулись. Этажом выше разом грохнули и хаотично затопали сто пар ног третьей роты молодых солдат. Их всегда поднимают на две минуты раньше.
Где-то в коридоре кто-то сказал дневальному: “Буди!”. Сейчас дневальный крикнет “Рота подъём!” и начнётся ещё один тяжёлый день. Ринат слышит, как дневальный набирает полную грудь воздуха и внутри всё сжимается. Ещё миг и…
— Ринат, зайди в приёмку! — прошипела рация на поясе.
Ринат открыл глаза. Просьба зайти в приёмку в это время может означать только одно — приёмщики оформили первую машину. Нужно идти, брать ключи, читать заказ-наряд, вникать в причину обращения, садиться за руль, запускать двигатель, прислушиваться, записывать пробег, трогаться вперёд, трогаться назад, загонять машину на участок бесконтактной мойки, а потом на ремонтный пост.
Ринат бросил недокуренную сигарету в урну.
Принятым автомобилем оказался большой чёрный внедорожник с глухо тонированными стёклами. Ринат взял заказ-наряд, обошёл автомобиль вокруг, сел за руль и запустил двигатель. Панель приборов засветилась разными цветами. В магнитоле запел какой-то злой рэп. Ринат включил заднюю, выехал с клиентского парковочного места, развернул автомобиль в сторону въезда в ремонтную зону и замер. Мысли продолжали витать где-то в районе танковой бригады в Забайкалье.
— Рота, подъём! — кричит дневальный.
В расположении роты загорается свет. Замкомвзвод сержант Мишин считает с пяти до одного.
— Пять!
Разом подскочившие бойцы откидывают одеяла с простынями на дужки кроватей.
— Четыре!
Солдаты запрыгивают в свои штаны.
— Три! Пошевеливайтесь!
Уже застёгнутые кители надеваются через головы.
— Два!
Ноги с намотанными наспех портянками ныряют в кирзовые сапоги.
— Один!
Все выскакивают в центральный проход.
Дневальный снова набирает полную грудь воздуха и что есть силы орёт:
— Рота, выйти строиться на плац для проведения утреннего часа физической зарядки!
— В колонну по одному, бегом марш! — добавляет кто-то из сержантов.
— Отставить! — командует другой, — По команде “Бегом” руки сгибаются в локтях, корпус тела подаётся вперёд. Бегом…
Ринат сгибает руки и, подаваясь вперёд, переносит весь свой вес на пальцы ног. Грубый материал внутренней части кирзового сапога тихонько задевает мозоль в районе голеностопа.
— МАРШ!
Сотня тел в потёртой выцветшей форме бегут на лестничную клетку, на улицу, в темноту, в осень, в моросящий ледяной дождь.
Ринат бежит вниз по бетонным ступенькам прямиком в чёрный квадрат распахнутых казарменных дверей навстречу новому дню со всеми его тяготами и лишениями.
Он вздрогнул и обнаружил себя за рулём клиентского внедорожника. Стрелка тахометра показывала 700 оборотов, селектор коробки передач находился в положении “Drive”. Где-то впереди зияли темнотой ворота слесарного цеха. Ринат нажал на газ и из-под колёс полетела песчано-гравийная смесь.
Автослесарь Никита сидел на стуле возле верстака и с улыбкой на лице что-то разглядывал в телефоне.
— И хули ты там расселся? — крикнул Ринат, выходя из машины.
Никита продолжал улыбаться, набирая на экране телефона какой-то текст.
— Хорош там зубы свои кривые сушить. Тачку мыть бегом марш!
Никита встал и, потягиваясь, начал убирать телефон в набедренный карман. Телефон был чуть шире кармана и никак не убирался.
— Ты меня дрочишь что ли? Бегом, я сказал! По команде “Бегом” руки сгибаются в локтях, а корпус тела подаётся чуть вперёд! Бегом…
— Да иду я, чего разорался-то? Нога затекла!
— У тебя сейчас ебальник затечёт, хочешь? Когда машина заезжает на мойку, ты должен к ней сам бежать. А вы что-то все дохуя расслабленные стали. Считаю до трёх. На счёт “три” ты уже моешь этот ебаный танк. Раз!
Никита поковылял к моечному аппарату…
— Два!
… и взял в руки моечный пистолет.
— Три!
Из моечного аппарата в борт чёрного внедорожника ударила струя воды.
— С пеной! — кричал Ринат, — И крышу заебись чтобы помыл, а не как обычно! Задача ясна?
Никита кивнул головой.
— Надо отвечать: “Так точно!”
— Ладно-ладно, я понял!
— Ринат, зайди в приёмку! — вновь прошипела рация.
Несколько слесарей сидели в бытовке и слушали обстоятельства очередной ссоры моториста Паши с его женой.
— Короче, спрашивает меня моя, мол, чего тебе на день рождения подарить? Я говорю: ”Не надо ничего, денег и так нету”. Три раза повторил. И вот она что устроила — в интернете вычитала, а может, и подсказал кто-то ей, не знаю, она взяла и купила мне семь разноцветных трусов. Упаковала их так красивенько и назвала “Набор трусов “Неделька”.
— Неделька?
— Да, неделька. Прямо так и написала на свёртке на этом. Ну, ладно, думаю, не всё так плохо. У меня как раз трусов не было. Ну, точнее, была пара. Одни ношу, одни на батарее сохнут. Как обычно, короче.
— Так и что дальше-то?
— Ну, надел я их.
— Все семь?
— Нет, красные выбрал. Ха! Надел, поработал тут в них денёк, домой приехал, в душ пошёл. Моюсь такой, булки раздвинул пошоркать и на тебе — полная жопа катышков! Нихера себе, думаю, бывает же! Стою под душем, зубы стиснул, дёргаю вместе с волосами эти катышки. Больно, пиздец. Думаю, надо было хоть музыку включить, чтоб скулёж мой неслышно было…
В дверях бытовки показался Ринат:
— И чего мы тут проёбываемся? Я там им машины в ремонт загоняю, а они тут пиздят сидят. Заняться больше нечем? У всех на постах порядок наведён?
— О, монгол пришёл! Садись, чайку ебани.
— Я сейчас так ебану, вы тут все охуеете в атаке! В цех бегом марш!
— А ты чего злой такой? — спросил моторист, — Тоже катышки на жопе весь вечер выдёргивал?
Все заржали.
— До трёх считаю, потом начинаю пиздить! Вопросы? Один!
Парни начали нехотя покидать бытовку. И только моторист невозмутимо пил чай с вафлями “Артек”.
— А тебя приказ старшего не касается? Или тебе, может быть, особое приглашение надо?
— Мне вкладыши надо.
— Какие ещё вкладыши?
— Шатунные и коренные. Для коленчатого вала двигателя клиентского автомобиля.
— Тебе же привезли вчера.
— Не то пальто! — моторист откусил кусочек вафли, — Надо было первый ремонтный размер, а привезли простой стандарт. А без вкладышей мне там делать нечего.
— Не должно быть такого, чтоб делать было нечего. В мою смену все должны быть заняты. Иди, порядок на своём посту наводи.
— У меня там всегда порядок.
— Значит, берёшь сейчас веник и идёшь парковку подметать. Там клиентосы бычков опять накидали.
— Делать мне нечего больше, бычки за всякими свиньями убирать! — моторист отхлебнул чаю.
— А я говорю, что ты сейчас возьмёшь веник и пойдёшь подметать, сука, всю клиентскую парковку.
— А я говорю, что я сюда мотористом работать пришёл, а не дворником.
Градус беседы накалялся.
— Ну и иди тогда на хер отсюда, раз ты такой хитровыебаный у нас.
Паша пожал плечами:
— Ладно, уговорил. Чай допью и пойду.
На лбу Рината вздулись вены. Он хотел ударить моториста по лицу, но вместо этого смахнул со стола кружку с недопитым чаем. По стене разлетелись брызги, а по полу осколки.
— Считай, что попил!
— Заебись! — невозмутимо сказал моторист Паша, встал из-за стола и пошёл переодеваться, — Там это самое, по мотору… А, ладно, чего я как этот…
Злой Ринат быстрыми шагами прошёл в цех, осмотрелся вокруг и подойдя к первому попавшемуся верстаку, начал выдёргивать из него выдвижные ящики. В одном из них, вместе с гаечными ключами и торцевыми головками, лежала бутылка промывочной жидкости.
— Это что ещё за хуйня? — закричал Ринат, — Чей это верстак?
— Мой! — ответил слесарь Никита, — Чего ты орёшь опять?
— Что в нём делает вот эта промывка?
— Ты мне вчера машину на замену масла поставил, помнишь?
— И что?
— Ты сказал: ”Сливай, Никитос, масло, а я пока наряд принесу!”. Я слил, а ты принёс промывку и наряд, где написано, что замена масла должна была быть с промывкой. Только для промывки уже поздняк было метаться, её же сразу надо было заливать. Вот она и осталась. Забери её, кстати, куда-нибудь, чего она у меня лежит?
— А какого хуя ты приступил к работе без наряда на руках?
— Потому что ты так сказал. И вообще, ты вместо того, чтоб доёбываться до всякой херни, лучше бы вон тот драндулет перегнал с мойки. Сам меня торопил тут, орал всяко-разно, до трёх считал, а в итоге тачка стоит никому не нужная. Что с ней дальше делать?
Чёрный внедорожник, стоял в моечной зоне и излучал чистоту.
Ринат подошёл к машине, открыл двери и побелел.
— Никитос! — крикнул он, — Иди посмотри, что ты наделал!
Никита заглянул в салон и удивлённо поднял брови. Весь салон автомобиля был залит водой. На панели виднелись белые следы пены. Коврики напоминали грязные лужи.
— Всё, пиздец, сказал Виталька, отъебалася педалька! — протянул Никитос, — Ты машину когда загонял, чего люк не закрыл?
— Я? — Ринат начал задыхаться от осознания своей вины, но быстро нашёлся, — А если бы я с опущенными стёклами заехал, ты бы тоже полную тачку воды налил? Накосячил, признай.
— Я накосячил? — Никита встал у машины и провёл рукой над головой, — А ничего, что я полтора метра ростом, а машина два?
— У тебя тёлка два метра ростом и что-то тебя эта разница не сильно останавливает. Я ещё раз говорю, не надо отмазываться. Накосячил, значит признай.
— Ты вот опять выёбываешься, а время идёт. Там клиент в приёмке скоро потеть начнёт.
Ринат сел в машину, закрыл дверь, включил передачу и снова мыслями очутился в армии, в наряде по столовой.
Вот он, будущий мастер цеха, стоит перед старшиной роты. В руках у старшины хлыст из длинной алюминиевой трубы.
— Сколько ты принял ложек, обезьяна? — спрашивает старшина.
— Триста! — отвечает Ринат.
— Хуй соси у дизелиста. Сколько ложек в наличии сейчас?
— Двести восемьдесят три, товарищ старший прапорщик?
— Где ещё семнадцать?
— Не могу знать!
О том, куда пропали ещё 17 ложек Ринат знает и не знает одновременно. Их украли, но в армии нет понятия кражи и потому вся вина за пропажу ложится потерпевшего. Это не у тебя украли, это ты потерял.
— А кто может знать? Отвечай, обезьяна!
Ринату нечего ответить.
— Кругом! — командует старший прапорщик, — Руки вперёд!
Ринат поворачивается к старшине задом, вытягивает перед собой руки и зажмуривается.
Алюминиевый хлыст со свистом прижигает ягодицы Рината и перед тем как почувствовать боль, он слышит слова старшины:
— Рожай ложки!
Ринат почувствовал, как намокают его штаны и пришёл в себя. Он сидел в залитом водой салоне клиентской машины и с этим нужно было что-то делать.
В углу цеха имелась “слепая зона” — ничем не занятая площадка, которая не попадала в зону обзора видеокамер клиентской комнаты.
— Костян, Никитос! Я сейчас отгоняю его в слепой угол. Надо масло поменять без подъёмника и ямы. Кто сможет?
— Да чего там мочь? Отсосник через щуп кинем, да пусть сосёт, пока всё не высосет. Потом только только фильтр перекрутить, да новое масло не забыть залить.
— Отлично! Приступайте. А пока старое масло качается — нужно хорошенько протереть и просушить салон. Я сейчас принесу сухой тряпки.
У машины открыли все двери, багажник и люк. Никита и Костя принялись протирать кожаный салон.
— Костян, тебе не показалось, что Ринат сегодня какой-то ебанутый?
— Почему только сегодня? Мне кажется, он всегда такой.
— Это да, но сегодня он в каком-то особенном ударе. Салон залил, Пашку-моториста выгнал, мою кружку разбил. Чем она ему не угодила?
— Из неё Паха чай пил. Не повезло просто. Слушай, какой сегодня день?
— Воскресенье.
— Это я знаю. А ещё?
— В каком смысле?
Костя достал телефон:
— Окей, гугл, какой сегодня день? Таа-а-ак… Ёб твою мать, Никитос, сегодня день танкиста. Ринат же танкист, он что-то рассказывал.
— Так вот чего он с утра своей армией всех всем на уши приседает.
Ринат стоял на улице и курил, когда ему на телефон с незнакомого номера пришло смс:
— С днём танкиста бротан! Ура! — прочитал сообщение Ринат, — Бля, это от кого?
Ринат зачем-то огляделся вокруг. Рядом никого не было.
— Надо же, кто-то помнит! Кто-то помнит! Надо поблагодарить!
Ринат начал набирать ответное сообщение, озвучивая его вслух:
— Спа-си-бо бра-тан и тебя, где восклицательный знак? Вот он! Хе-хе!
А кому спасибо? Кто это? Номер незнакомый. Может, позвонить? А если не узнаю по голосу? У меня такой телефон, там все голоса одинаковые. А если он не танкист, а я его поздравляю? И вообще, что за херня, у него мой номер есть, а у меня его номера нет? Значит, я проебал его номер. Или стёр! Кто ты, тварь? Как быть? Что ответить? Бля! Человек же вспомнил, поздравил! Сука, что делать?
Ринат закурил ещё одну сигарету.
— Нахуя ты мне вообще написал? Фантомас, сука. Человек, блядь, невидимка. Анонист, ебать тебя некому!
— Ринат, зайди в приёмку, — зашипела рация, — Тут вкладыши привезли. Коренные и шатунные. Надо мотор собирать! Приём.
— Блядь, только этого не хватало…
Ринат получил вкладыши и прошёл в цех.
— Федя! — кричал он слесаря по имени Фаррух, — Где этот узбек?
— Я — таджик. Чего кричишь? — нашёлся Фаррух.
— Вот тебе вкладыши, иди собирай мотор, который на верстаке у моториста лежит. Собирай, ставь, заводи и нахуй его отсюда. К вечеру чтоб было готово, понял?
— А Паша?
— Что Паша? Паша дохуя пиздел. Будешь много пиздеть — пойдёшь вслед за ним. Вопросы?
Федя-Фаррух вертел в руках две упаковки вкладышей и пытался прочесть надписи на английском языке.
— Вопросов нет. Приступить к сборке двигателя! — Ринат хлопнул Федю по плечу.
— Ринат, приём! — прошипела рация.
— Да!
— Тут машина приехала с пробитым баком. Мы заварить сможем?
— Конечно! — ни секунды не думая ответил Ринат, — Полуавтомат есть, сварщик есть.
— Я тогда оформляю! — ответила рация.
Никита и Костя заканчивали с протиркой салона.
— Я ему смску кинул, типа с днём танкиста, все дела. Может, успокоится? — сказал Костя.
— Сдалась ему твоя смска.
— Да я не со своего номера. Ну, вернее, со своего, но он про него не знает. Я телефон когда новый брал, мне симку в подарок дали. Я её вторым номером сделал. Когда надо беспалевно позвонить куда-нибудь или где-то номер левый указать, то я её юзаю.
— И что? Он тебе ответил?
— Нет. Но стопудово прочитал.
На один из постов общего ремонта заехала старая Тойота, от которой пахло бензином.
— Валера! — кричал Ринат очередного слесаря, — Настало твоё время. Сейчас поднимаешь машину, сливаешь бензин, снимаешь бак и моешь его до охуения, понял? Как отмоешь — мне доклад. Задача ясна?
— Так точно! — Валера быстро перенял паттерн поведения сегодняшнего дня и пошёл за канистрой.
Ринат пошёл в бытовку и застал там двух обедающих слесарей и одного сварщика. В сознании снова всплыла армия.
— На завтраке никто не жрёт! Всем ясно? — инструктирует взвод сержант учебной роты, — Вчера за ужином рядовой Тихонов пытался выменять на раздаче лишний кусок хлеба. Сигарету хлеборезу совал и думал, что никто не спалит. Что, товарищи солдаты, не наедаемся, да?
Вот Ринат проходит по раздаче. Вот он садится за стол и смотрит на свой разнос. На разносе стоит тарелка тушёной капусты, жареный хвост какой-то рыбы, хлеб и напиток цвета чая. В животе война. Чувство голода сводит всё, что чуть ниже груди. Солдаты голодными глазами смотрят на разносы с едой, но никто не ест. Ринат не понимает такого наказания. Как можно лишать человека самой главной его потребности?
— Взвод, окончить приём пищи. Встать. Уносим посуду.
Солдаты уходят и нетронутая еда отправляется в бак для пищевых отходов.
— Хватит жрать! — рявкает Ринат на обедающих слесарей.
— Мы только сели.
— Витя, — обратился мастер цеха к сварщику, — Там Валера бензобак снял. Ты прямо сейчас отправляешься заваривать в нём пробоину. Шагом марш.
— Пожру и пойду заваривать. — ответил Витя.
— Ты сейчас вслед за мотористом пойдёшь. Хочешь?
Витя в три глотка осушил стакан с чаем, закрыл контейнер с недоеденной едой и, толкнув стол, вышел.
— А у вас сейчас будет космический обед, — обратился Ринат к оставшимся слесарям, — Знаете, что такое космический обед в армии?
— Нам поебать. Мы в армии не были. Хочешь жрать как космонавт — жри.
— Тогда разрешаю взять веник, лопату и пойти подмести клиентскую парковку. Вопросы, жалобы, заявления?
— Чего ты сегодня до всех доебываешься? Жена утром не дала? Клиентскую парковку пусть сами клиенты и подметают. Нам за эти уборки никто не платит. Может быть, нам ещё им кофе с конфетками покупать? А чего нет, мы же тут миллионы зарабатываем. За воротами же к нам сюда очередь стоит!
В этот момент в помещении цеха что-то громко рвануло. Все трое выскочили из бытовки.
В углу цеха лежал вывернутый наизнанку догорающий бензобак, а метрах в десяти от него в какой-то совершенно нелепой позе лежал сварщик Витя. С потолка цеха сыпалась пыль. В воздухе пахло бензином и пиздецом. С бампера автомобиля на подъёмнике вылетели катафоты.
— Нихуя себе! Хорошо, что без очков варил! — пошевелился Витя и вытер кровь с лица, — А так бы все шары стеклом засыпало…
Ринат возвращался с работы поздно вечером. Мысли в голове путались. Сегодняшний день принёс очень много вопросов.
— Кто прислал сообщение? Найдёт ли снабженец бензобак и кто будет за него платить? Заведётся ли мотор, который собрал Федя? Нормально ли встали вкладыши? Кажется, моторист говорил, что надо стандартные, а привезли ремонтные… Вот чего он начал выёбываться?
Впереди показался магазин разливного пива и Ринат решил, что это не с проста.
У прилавка в очереди стояли несколько человек и что-то обсуждали. Ринат посмотрел на витрину и вспомнил, как в армии ходил в магазин офицерского общежития.
Вот он стоит в очереди, сжимает в кармане пятирублёвую монету и смотрит на ириски, продающиеся на вес.
Какие же они всё-таки вкусные, эти ириски. Как приятно тают они во рту и какое оставляют послевкусие. В груди снова появилось пустое ощущение голода. Вот ещё два человека, потом моя очередь и мне дадут целую горсть ирисок. Их хватит на два дня. Как хочется сладкого, кто бы знал.
Вот он протягивает продавщице тёплый пятак и просит взвесить на него горсть ирисок.
— На мелочь больше не взвешиваем. Следующий! — говорит продавщица.
— Как же так?
— А вот так. У нас потом с пяти кило полкило не бьётся с вашими этими копейками. Всё, следующий.
Какая-то женщина отталкивает Рината в сторону и просит пачку “Гранмулино”, котлеты и что-то ещё. Ринат стоит в растерянности и смотрит на ириски, стоящие в одной из коробок позади продавщицы.
— Что вам поставить наливать? — спросила продавщица пивного магазина.
— Жигулёвское! — опомнился Ринат, — Двушку.
Поздно ночью Ринат постучался в свою квартиру. Дверь открыла жена.
— Явился — не запылился. Ты нахуярился что ли? Чего молчишь?
Ринат шатнулся в коридор и сразу запнулся об обувь у порога.
— Ну, конечно, нахуярился! А ты чего долбишься, уёбище? Ключи где твои?
Ринат полез в карман и достал оттуда связку ключей. Вместе с ключами из кармана на пол посыпались ириски с изображением котят на фантиках.
— Ты накурился ещё? На сладенькое потянуло? Пиздец. Иди, раздевайся. Ой, уёбище-е-е-е…
Ринат попробовал нагнуться, чтобы развязать шнурки и упал на пол.
Свет от лампы в прихожей становился темнее и превратился в заходящее солнце, свет которого прерывается пролетающими столбами в окне плацкартного вагона.
Ринат едет домой. За плечами груз бесценного опыта, на плечах сержантские лычки, в военном билете печать, впереди долгая счастливая жизнь.
Интересно, как там дома? Изменилось всё, наверное. Шутка ли, два года прошло.
По соседству с Ринатом едут люди разного возраста и пола. Кто-то заваривает лапшу быстрого приготовления. Где-то цыкнула открывающаяся бутылка пива. По коридору пробегает маленький мальчик.
— Ну, как там в армии? — спрашивает сосед по вагону.
— Нормально! Круглое носим, квадратное катаем.
— Ха! Значит, ничего не изменилось с тех пор. В моё время тоже так говорили. А как с питанием?
— Питание нормальное. АКБ 24 вольта исправно держала.
— Держаться надо, да. Я вот сразу это понял, что как себя поставишь, так у тебя всё и будет и по жизни и вообще нормальным пацаном будешь ходить сбивая чёрным сапогом с травы прозрачную росу наш караул идёт в развод и каждый к своему посту…
— И каждый думает о том, что дома ждут, что дома пишут, думают себе всякую хуйню, а не надо думать, пусть лошадь думает у неё голова большая, а наше дело нести службу бодро и ничем не отвлекаться, не выпускать из рук оружия и не передавать его никому!
— Отдай оружие!
— Не отдам!
Они вцепились друг другу в лица и глаза.
— Понаберут по объявлению в ряды, а ты ебись до гряды, а вы не шарите!
— Да мы как пчёлки тут шуршали, пока вы наших баб сношали!
В вагон вбежали двое милиционеров и принялись разнимать дерущихся.
— Ваши документы? — обратился к Ринату старший лейтенант милиции и достал его военный билет, — Служить собрались?
— Не-е-е, товарищ старший лейтенант! — прохрипел Ринат, — Я своё отслужил, домой еду.
Милиционер ещё раз посмотрел в военный билет и показал его своему коллеге.
— Ваш военный билет выдан только позавчера! Вас ещё даже к присяге не привели. Какое ещё нахер домой?
В вагоне гаснет свет и срабатывает аварийное торможение. Пассажиры падают со своих мест. В сумраке Ринат пытается рассмотреть кого-нибудь из своих соседей по вагону, но видит вокруг себя лишь напуганных призывников. Поезд набирает ход в обратную сторону.
— Я уже служил! Это какая-то ошибка! — кричит Ринат, — Только не это! Ааааааа!
— Чего ты орёшь? Нажрался и орёт! Заткнись, соседей разбудишь!
Ринат проснулся в своей кровати. Рядом возмущалась жена. Биение сердца трясло руки. Хотелось пить.
— Телефон… — просипел Ринат.
— Шары протри свои, вот он заряжается. Я поставила.
Ринат трясущимися руками нашёл поздравительное сообщение с неизвестного номера и начал писать ответ:
— По шел на хуй не пиши м не! — шептал он, дублируя написанное.
— Постеснялся бы при жене своим шлюхам писать.
— Ты знаешь какой сегодня день?
— Мне похую! — ответила жена и больно пнула Рината ногой под общим одеялом, — Имей совесть и спи. Мудила, блядь.
Ринат убрал телефон и засунул трясущиеся руки под подушку. И правда, какая разница, какой сегодня день? Завтра всё равно на работу.